"Полгода с лишним после вступления Китая в ВТО показали, что в выигрыше оказались как Китай, так и весь мир".

Заместитель министра внешней торговли и внешнеэкономического сотрудничества КНР Лун Юнту, 17 августа 2001 года.

«Поднебесные»экономические подвиги берут своё начало в далёком 1978 году, когда Китай вошёл в эпоху экономических реформ. А выраженный в устойчивом словосочетании «китайское экономическое чудо» процесс, стал самым масштабным в мировой экономической истории, затронув четверть человечества и продемонстрировав великий прорыв радикальных перемен.

Как и экономика практически всех стран,китайская прошла через ряд политических решений, зачастую тяжёлых и даже кровавых.

Чтобы эффективно реорганизовать классическую планово-централизованную экономику китайские лидеры долго присматривались к опыту восточно-европейских соцстран — Польше, Югославии, Венгрии. Скрупулезно изучали труды теоретиков рыночного социализма. Но к делу приступить долго не решались. Мешало многое: расшатанность хозяйства после десятилетнего «смерча»«культурной революции», непростые отношения общества с властью, но более всего — идеологическое сопротивление внутри нее самой. Решающий прорыв историки чаще датируют февралем 1987года, когда Дэн Сяопин впервые во всеуслышание заявил, что рынок нельзя отождествлять с капитализмом, а план — с социализмом. Но сопротивление не было сломлено полностью, и в 1988— 1989 годах наметилось движение Китая вспять. Под влиянием советской перестройки и событий, потрясавших одну за другой страны Восточной Европы, обострилась полемика об экономических путях государства, зазвучали опасные речи о политических свободах. Консерваторы отреагировали рядом жестких мер, в итоге это противостояние привело к трагическим событиям на площади Тяньаньмэнь 4 июня1989 года – кровавому подавлению студенческого мятежа. После этого противники рынка, естественно, снова подняли голову, а пресса принялась громить политику реформ. Но Дэн Сяопин снова сказал своё веское слово: в конце декабря 1990 года он призвал продолжать курс на реформы, провозглашенный в конце1978 года Третьим пленумом ЦК 11-го созыва:«Отказ от рынка обрекает страну на отсталость». Дэн при этом не делал вида,будто угрозы крушения режима в Китае не существует — у всех на глазах это произошло в СССР. Но он связал эту угрозу не с идейным перерождением лидеров, ас их неспособностью использовать готовый потенциал экономики для развития производства и удовлетворения запросов массового потребителя. С большим трудом, преодолением коммунистической идеологии и порождая высокий уровень коррумпированности чиновников, Китай пошёл по пути реформирования экономики, что привело к фантастическому росту ВВП, «китайскому экономическому чуду» и 150 миллионам человек, живущим в состоянии крайней нужды.

Хотя курс на реформы и был формально заявлен в 1978 году, лишь в 1985-м партия впервые официально признала право негосударственного капитала на существование. Тремя годами позже он был «благословлен» в Конституции КНР как «дополнение к социалистической экономике общественной собственности».В наши дни перед частным сектором открылись новые возможности. В 2004 году в ту же Конституцию включили поправку о неприкосновенности легальной частной собственности, тем самым, почти уравняв ее с национальной, которая до тех пор считалась единственно неприкосновенной (правда, последняя осталась в Основном законе еще и «священной»).

Частная собственность в Китае возникла без приватизации государственной, как это произошло в России. На собственные средства предприятия создавали разбогатевшие крестьяне, торговцы,ремесленники, партийные и правительственные чиновники, оставлявшие посты и «пускавшиеся в плавание» по морю бизнеса, не теряя при этом полезных связей с коллегами,оставшимися во власти. Это, в свою очередь, породило коррупцию, которая в Китае не намного меньше, чем в России, а около трети предпринимателей — члены КПК.

Подавляющее большинство частных фирм в Поднебесной XXI века — мелкие или средние (крупных совсем немного). Ни одну из них не назовешь богатой, но именно благодаря массовости они играют столь важную роль в китайском экономическом чуде. С 1989 по 2003 год число таких предприятий выросло с 91 тысячи до трех миллионов — в 33 раза; численность занятых на них работников возросла в24 раза, а стоимость продукции — в 196 раз.

Частный капитал доминирует в трудоемких отраслях, где создает рабочие места, столь необходимые перенаселенному Срединному государству. На его счету больше 70% китайской пищи и китайской бумаги,больше 80% китайской одежды, обуви,пластмассы и металла, 90% китайских лесоматериалов и мебели и, конечно,основная масса заметного во всем мире китайского экспорта: игрушек, кустарных изделий, бытовой техники и т.д.

В последнее время частники начинают внедряться и в тяжелую промышленность, и в коммунальное обслуживание, и даже в традиционно идеологическую сферу — киноиндустрию. И теперь правительство Китая сознательно проводит курс на сокращение удельного веса госсектора в экономике. Согласно принятому плану в конечном результате государственными должны остаться менее трети крупных предприятий (50 из 190), включая только особенно важные для национальной безопасности и жизнеобеспечения страны. Остальные акционируются, причем с активным привлечением не только местных, но и иностранных инвестиций.

Если рыночные реформы естественным образом влекли за собой разрыв с централизованной экономикой, то курс на открытость подрывал традиционную замкнутость, которая веками отгораживала Китай от внешнего мира. Двигаться в этом направлении страну побуждало успешное развитие соседних восточноазиатских стран, прежде всего «четырех малых драконов». Два из них — Гонконг и Тайвань — политически и исторически составляют часть Китая, Сингапур очень тесно связан с ним этнически, а Южная Корея — его «сестра» в конфуцианстве.

А начиналось всё в августе 1980 года, когда на южном побережье были созданы четыре специальные экономические зоны (СЭЗ): две в провинции Гуандун (Шэньчжэнь и Чжухай) и две в Фуцзяни (Шаньтоу и Сямэнь). С инициативой их учреждения выступили гуандунские чиновники, которые просто не могли больше делать вид, что не замечают разительных отличий в уровне жизни между подведомственными им землями и сопредельным Гонконгом. Рассказывают, что последней каплей стал визит государственной делегации в небольшую деревушку Лофанцунь на берегу речки, отделяющей КНР от материковой части этой арендованной британцами территории. Выяснилось, что доходы крестьян на китайской стороне в 100 раз меньше, чему жителей селения с тем же названием — на противоположной.

Свежесозданные спецзоны оправдали себя. Они привлекли капиталы диаспор, никогда не порывавших с отечеством в эмиграции. Зарубежные китайцы-хуацяо принялись энергично вкладывать средства в предприятия, производившие товары для экспорта. Со своей стороны власти предупредительно создали выгодные условия иностранным инвесторам: разрешили им брать в аренду земли для строительства, например, заводов — на 50 лет по крайне низким ставкам. И налогом на прибыль их обложили минимальным: 12% против гонконгских 17,5%.

Еще через пять лет, в 1985 году, привилегии небольших по площади СЭЗ распространились на обширные земли в дельтах рек Янцзыи Чжуцзян, а также на юге провинции Фуцзянь. Эмигрантам предоставили новые льготы: их концессии на три года полностью освободили от подоходного налога, а в следующие четыре они уплачивали его наполовину. Именно с тех пор обозначилась последовательная политика по привлечению как можно большего числа инвестиций из-за рубежа. Даже законодательство подгоняется под эту цель, Пекин продолжает предоставлять иностранцам больше преимуществ, чем собственным производителям.

В апреле 1988 года самой большой СЭЗ стал остров Хайнань у южных берегов страны. Теперь на этом тропическом курорте КНР выросли пятизвездочные отели, а туристы из центральных областей Поднебесной учатся отдыхать с комфортом и общаться с представителями других стран.

Быстрое развитие туризма как нельзя лучше свидетельствует об успехе китайского курса на «открытость». Атипичная пневмония, обрушившаяся на Китай, несколько замедлила этот процесс, но когда Всемирная Организация Здравоохранения исключила Китай из списка государств, представляющих опасность для здоровья, туристический поток вырос в разы, принося стране немалую прибыль, исчисляемую миллионами долларов. По некоторым оценкам, в 2020 году Китай станет лидером в области международных путешествий.

Сегодня Китай является страной противоречий. Напряженность между его все более открытой экономикой и все еще закрытой политической системой и институтами (основанными в эпоху Сталина в 1950-х годах), делают сегодня Китай самой потенциально конфликтной в мире страной такой значимости. Китайский государственный плановик Чэнь Юань когда-то предостерегал, что китайские реформаторы создали«экономику птичьей клетки», в которой капиталистическая птица растет в социалистической клетке. Из чего он делал заключение, что если лидеры партии не будут соблюдать осторожность, эта капиталистическая птица вырвется из социалистической клетки, положив конец китайской марксистско-ленинской революции. Действительно, птичья клетка старой социалистической экономики уже в значительной степени сломалась под давлением китайских капиталистических реформ, выпустив «народную республику» — мутанта на мировой рынок стимулирования потребительского интереса.

Но, не смотря на все критические противоречия внутри страны, и огромный социальный перекос, экономический прорыв, что называется, «на лицо». И, как видно из графика роста ВВП Китая, пик развития экономики пришёлся на период, последовавший сразу за вступлением страны в ВТО.

Получив членство во Всемирной торговой организации 11 декабря 2001 года, Китай стал одной из последних крупнейших торговых держав, вступивших в эту организацию, потратив15 лет на сложнейшие переговоры с мировым сообществом, а точнее с США и Евросоюзом. Итогом стало долгожданное членство во Всемирной торговой организации и ряд обязательств, которые поднебесной пришлось на себя взять:

• Тарифы на промышленную продукцию, имеющие важнейшее значение для американских компаний, должны быть снижены с 25 до 7%.

• Тарифы на сельскохозяйственную продукцию, имеющие важнейшее значение для американских фермеров, должны быть снижены с 31 до 14%.

• Масштабное открытие целого ряда секторов в сфере услуг, в том числе таких важных для США секторов, как банковские услуги, страхование, телекоммуникации и профессиональные услуги.

• Масштабные реформы в вопросах прозрачности, уведомления о готовящихся законодательных мерах и их разъяснения, единообразное применение законов и судебного надзора способствующие действующим в Китае иностранным компаниям в преодолении барьеров.

• Соблюдение Китаем обязательств, предусмотренных целым рядом существующих соглашений ВТО, которые охватывают все аспекты торговли, такие как сельское хозяйство, лицензирование импорта, связанные с торговлей аспекты прав интеллектуальной собственности, технические барьеры на пути торговли и связанные с торговлей инвестиционные меры.

Положения о либерализации торговли, касающиеся только Китая:

• Право прямого импорта и экспорта в Китай и из него в течение трех лет.

• Право заниматься распределением всех товаров в Китае не позднее трех лет с момента вступления (за исключением того, что химические удобрения, сырая нефть и нефтепродукты могут распределяться на уровне оптовой торговли по прошествии не более чем пяти лет после вступления, а химические удобрения могут продаваться на уровне розничной торговли по прошествии не более чем пяти лет после вступления).

• Разрешения на осуществление инвестиций и импорта больше не должны быть предметом искажающих торговлю требований, в том числе о передаче технологий, валютной сбалансированности, увязке импорта с объемом экспортных валютных поступлений и обязательном использовании местных ресурсов.

• Право на экспорт в Китай без создания инвестиционного присутствия в этой стране.

• Постепенная отмена нетарифных мер (НТМ), таких как квоты и лицензии на сотни видов продукции.

• Отмена монополии государства на импорт сельскохозяйственных и промышленных товаров.

• Требование о том, что государственные предприятия должны производить закупку и продажу исключительно на основе коммерческих соображений.

• Отмена субсидий на экспорт сельскохозяйственной продукции и устранение замены импорта и субсидирования экспорта промышленных товаров.

Защитные механизмы:

• Соединенные Штаты и другие члены ВТО могут продолжать в течение последующих 15 лет применять особые не рыночные методы для определения фактов демпинга в рамках антидемпинговых дел в отношении Китая.

• Действуя в рамках специально установленного для Китая защитного механизма, Соединенные Штаты и другие участники ВТО могут в течение 12 последующих лет ограничивать рост импорта из Китая, вызывающего перекосы на их рынках.

Столь трудная победа – вступление в ВТО – далась Китаю практически полным контролем над важнейшими экономико-политическими процессами со стороны других членов ВТО, а фактически Соединёнными Штатами и Евросоюзом. Что же получила экономика Поднебесной взамен? Аналитики приводят доводы в пользу того, что китайское экономическое чудо всего лишь миф, мыльный пузырь раздутый финансовыми вливаниями извне. Действительно, экономический рост страны основан на иностранных инвестициях, размещении крупными мировыми корпорациями своих производств на территории Китая (делая ставку на дешёвую рабочую силу) и т.д. А пресловутый рост ВВП, в пересчёте надушу населения отбрасывает страну во вторую сотню «турнирной таблицы».

Данные официальной статистики Китая говорят о том, что экономика страны за 2007 год выросла на 11,4%, побив собственный рекорд 13-летней давности. Государственное статистическое управление Китая оценило валовой внутренний продукт страны в 24,7 триллионов юаней, что соответствует 3,4 трлн. долларов по курсу на конец 2007 года. Оборотной стороной стремительного экономического роста в Китае оказывается инфляция. Власти пытаются держать экономический рост под контролем, но получается это с трудом. Чтобы замедлить рост до 11,2% в последнем квартале 2007 года, центральному банку страны пришлось шесть раз поднимать учетную ставку. В то время как центробанки других стран понижают ставки, в Китае ее, вероятнее всего, будут повышать дальше. От инфляции более всего страдают не обеспеченные слои китайского общества. Продукты первой необходимости, такие как свинина, подорожали на 50%.

Поднебесная оказалось уникальной не только в культуре традициях и истории, но и в экономике. В отличие от нашей страны, основное внешнеэкономическое направление Китая – экспорт готовых товаров и импорт сырьевых ресурсов. По запасам природных ресурсов на душу населения Китай значительно отстает от среднемировых показателей. Обеспеченность пахотными угодьями в Китае составляет менее 40%, лесами — менее 14%, минеральными ресурсами— 58%.

Уникальная демографическая ситуация и численность населения позволяют, практически не имея собственных природных запасов, выйти на позиции одной из крупнейших стран-производителей товаров народного потреблении. Особенно, если в этот список включить всю ту продукцию, которая продаётся под марками известных европейских и американских брендов, а производится, что же ни для кого не секрет, в Китае. Фактически Китай превратился в «мировую фабрику» - две пятых мирового производства мотоциклов, треть бытовых кондиционеров, четверть всех электровентиляторов, одна пятая холодильников и химического волокна – значимые цифры для страны, которая причисляет себя к развивающимся. Но, теперь Китай не только ввозит капитал и технологии, но и вывозит их, ведь капиталовложения за рубежом обеспечивают экономику страны недостающим сырьем и энергией. Так, Китайская национальная нефтегазовая корпорация приобрела Казахстанскую нефтяную компанию за 4,18 миллиарда долларов, а компания «Ляньсян», купившая активы фирмы IBM, стала третьим по величине производителем персональных компьютеров в мире.

Вместе с тем, кризис социального развития в сочетании с такими показателями роста экономического и производственного – так же уникален. Исторически Срединная империя «регулировала» гигантское население мором, войной, голодом или наводнением. Но с естественным развитием цивилизации, на естественную убыль населения рассчитывать уже было нельзя. В начале 1970-х годов партия и правительство взяли курс на планомерное ограничение рождаемости. Подкрепленный урбанизацией, повышением уровня жизни, улучшением качества медицины и эмансипацией женщин, этот курс затормозил стремительный рост числа китайцев на Земле. Иначе сейчас она вышла бы на отметку 1,6 миллиарда человек, которую демографы считают предельно допустимой для Поднебесной. Но в стране произошёл перекос в сторону старения нации и дисбаланса полов. Соответственно, «ухудшается» соотношение лиц, находящихся в работоспособном и неработоспособном возрастах, и от государства, общества, обычных граждан требуется все больше затрат на социальную помощь и здравоохранение. Страдают образование, наука, поддержка иных слабых социальных групп. Увеличивается нагрузка на молодежь, создается основа для конфликта отцов и детей. Постаревшее общество хуже, чем юное, воспринимает инновации, перемены, структурные реформы, нужные для модернизации.

В Китае не существует понятия «пенсия по старости». Основное бремя заботы о стариках падает на семью — такая норма прямо закреплена Законом о защите прав пожилых людей КНР. Чрезмерно возросшая стоимость образования, здравоохранения, жилья становится непосильной для подавляющего большинства китайцев. Система пенсионного страхования по старости охватывает только 160 миллионов человек — менее половины общего числа горожан, что значительно ниже среднемирового уровня. Еще меньше охват страхованием по болезни — 133 миллиона человек, и по безработице — 105 миллионов человек. В деревне-социальное страхование практически отсутствует. А ведь наличие этих краеугольных камней контролируемого гражданского общества — обязательное условие эволюции рыночной экономики.

Сельские районы страны вообще остаются за чертой бедности. И население массово перемещается в города в поисках заработка. Для смягчения безработицы правительство стремится развивать трудоемкие отрасли, но возникает противоречие: такое использование трудовых ресурсов плохо согласуется с повышением эффективности и конкурентоспособности Китая на мировой арене. Сейчас увеличение ВВП всего лишь на 1% позволяет трудоустроить только 8 миллионов человек, тогда как в 80-е годы прошлого века работу получили бы втрое больше людей. Чтобы повысить эффективность государственных предприятий, с них увольняют десятки миллионов людей, которые ищут новую работу в частном секторе или организуют индивидуальный бизнес. За последние годы с госпредприятий в статусе «сяган» (эти работники сохраняют определенную связь с родным предприятием и не считаются безработными) уволили 27 миллионов человек, из которых 18 уже нашли новую работу. Но уже в 2004 году из 75 миллионов человек, работавших на госпредприятиях, осталось 40. Засилье традиционного мелко крестьянского хозяйства приводит к тому, что деревня отстает от города все сильнее. В 1997—2003 годах средние доходы селян увеличивались лишь на 4% в год, в то время как у горожан — на 8%. Номинальные доходы на душу городского и сельского населения различаются более чем в 3 раза, а с учетом скрытых доходов и социальных льгот для первой категории — в 6 раз. Столь большого разрыва нет ни в одной стране мира. Деревня, где сосредоточено две трети населения страны, потребляет лишь треть товаров розничной торговли. Те же пороки у здравоохранения и образования.

Но численность населения КНР не является внутренним делом одного лишь Китая. Китайцев слишком много, чтобы мир мог позволить себе относиться к этой стране, как к любой другой. Быстрый рост населения остро поднимает вопрос о прокорме этой страны и об обеспечении ее производственным сырьем. И чем больше китайцев живет в Китае, тем меньше мир может быть заинтересован во внутренних конфликтах в этой стране. Коллапс, подобный произошедшему в Советском Союзе, может привести к массовой неконтролируемой миграции сотен миллионов китайцев, и к распространению нестабильности на множество соседних государств. А Россия очень близкий, «просторный» и дружественный партнёр.

И, не смотря на все отрицательно-уникальные особенности Китая, ведущие международные корпорации рассматривают Китай как наиболее перспективный мировой рынок. Крупнейшие мировые фирмы не только переносят производство в Китай, но и переводят туда свои научно-­исследовательские подразделения. Неудивительно, зарплата компьютерных инженеров, квалификация которых не уступает мировой, составляет всего лишь одну треть японской. О Китае теперь говорят, как о стране низких зарплат и высоких технологий. Японская Matsushita Electric Industrial Company ещё в 2001-2002 годах открыла две исследовательские лаборатории - в Пекине, по разработке мобильных телефонов, и в Сучжоу (провинция Цзянсу, к северу от Шанхая) - по разработке бытовой техники. Nomura и Toshiba имеют в Китае исследовательские центры по разработке программного обеспечения и электронных чипов. Американ­ские IBM и Microsoft, французская Alcatel и финская Nokia, японские Mitsubishi и Toshiba, Honda и Yamaha, открыли свои исследовательские подразделения в Китае ещё в конце 2000 года.

Быстрый рост национальных китайских производителей в высокотехнологичных секторах объясняется в большей степени поддержкой правительства, которое настаивает, чтобы приходящие в Китай иностранные компании «делились» технологиями.

Вначале 1990­-х на китайском рынке телефонных станций доминировали западные компании - Lucent, Alcatel и Siemens. Теперь их продают три китайские компании, которых даже не существовало в 1985 году, - Huawei, Datang и ZTE. На таких же принципах строятся контракты на поставку вооружений.

По данным за 2007 год Китай смог привлечь $720 млрд. иностранных инвестиций с конца 70-ых годов прошлого века, когда коммунистическое правительство страны создало возможности для подобных финансовых вливаний в экономику. Данная цифра иллюстрирует создание на территории Китая более 610 тыс. компаний с участием иностранного капитала (480 из 500 крупнейших компаний мира организовали свои представительства и совместные предприятия в Китае).

«На протяжении 4000 лет предшествующей истории Япония была периферийным государством для Китая, за исключением только одного последнего века, - пишет Кеничи Омае, японский гуру менеджмента, как его называют, в изданной в Японии книге «Влияние Китая». - В будущем Япония будет для Китая тем же, чем Канада является для США, Австрия - для Германии и Ирландия - для Британии».

Премьер­-министр Сингапура, в котором китайцев три четверти населения, тоже обеспокоен наступлением китайских товаров. Он призвал отечественный бизнес переключаться с электроники на новые экспортные товары - на нефтехимию, фармацевтику и биотехнологию, поскольку в электронике конкурировать с китайцами уже безнадежно.

Но это скорее «лирические отступления», хоть и верные, от жёстких правил экономических реалий. На данный момент, то, что снаружи выглядит как «экономическое чудо», изнутри оказывается глубочайшим социальным кризисом, экономикой на грани перегрева и серьёзной задокументированной зависимостью от Евросоюза и США. Но мало кто сегодня сомневается в том, что Китай выйдет на лидирующие позиции в мировой экономике, особенно с учётом кризиса в США и Европе, больно ударившего по финансовой системе многих стран. Эксперты расходятся лишь в сроках, однако цифра 2040-вые года всё же приводится. Вопрос лишь в том, насколько удастся преодолеть кризис ликвидности нынешним мировым лидерам и, самое главное, с какими результатами будет завершено это преодоление. Резонно предположить, что вступление России в ВТО, позволит несколько сместить точки влияния в мире и, возможно, лишить сверхдержавы их лидирующих позиций. Соответственно, Китай сможет избавиться от отягощающих страну соглашений по ВТО и получить возможность нового направления экономического развития. Безусловно, «точки над «и» будут расставлены, но их последовательность и приоритетность проявятся только в будущем.

Использованы материалы публикаций Орвиля Шелла, Якова Бергера, журнала Top-Manager.

Текст - Виктория Горская